Филимонова Татьяна Михайловна (31.12.1919 – 27.07.2006)

Я родилась 31 декабря 1919 года. Когда началась война, я работала акушеркой ФАПа села Побочино — в это село была направлена после окончания фельдшерско- акушерской школы г. Омска. Когда мы вдвоем с подругой вошли в военкомат с тем, чтобы записаться на фронт, нам сказали, что повестки для нас уже выписаны.
13 июля 1941 года я была призвана в ряды РККА. В начале службу проходила в военном госпитале №399 города Омска. 2 апреля 1942 года направлена в город Ишим (Тюменская область) — в это время здесь шло второе формирование 229 дивизии 62 армии. Я была зачислена в 3 батальон 783 СП. Позже доформирование резервной армии шло в Горьковской области, Скопинском районе. После открытия Сталинградского фронта (12 июля 1942 года) наша дивизия эшелонами была спешно брошена под Сталинград. Был марш в 150 километров, переправа через Дон в районе города Калач.
 Немцы наступали на Сталинград. Задачей бойцов было держать оборону, ну а моей – оказывать медицинскую помощь раненым. Время стерло в моей памяти имена командиров, бойцов, но оно и сейчас не может заглушить свист пуль, грохот орудийных взрывов, вой бомбардировщиков. Нашему формированию в это время досталась сполна, хотя это и не упоминается советскими историками. Мы отступали, наступали и снова отступали… У фашистов – автоматы, авиация, танки, У наших бойцов — винтовки, да и орудий не густо. На нас – гимнастерка, брюки, скатка ( у меня еще – сушка), ботинки и обмотки! Ни в одном фильме, ни в одной документальной ленте я потом не видела медсестер в таком обмундировании. Не была у нас ни юбок, ни сапог. Были брюки, обмотки и стрижка  «под мальчика» – где их, косы -то, мыть? 
      Шли ожесточенные бои и, как я узнала спустя много лет, наше формирование тогда на шесть дней сдержало натиск противника, и мало кто остался в живых… Отступали всегда с боями, раненых было много. 9 августа я с напарницей в балке перевязывала раненых, в это время пробегающий мимо боец крикнул:  «Девчата, немцы близко, спасайтесь!». Я пошла искать комбата — без его приказа спасаться не могла — и вскоре была ранена автоматной очередью в левый бок. Подруга меня перевязала и мы с несколькими бойцами укрылись в посеве пшеницы. Думали дождаться ночи и затем прорваться к своим. В это время по дороге в нескольких от нас метрах ехали немецкие машины, шли немецкие солдаты. Наступления темноты мы не дождались — одна из машин свернула и поехала прямо на нас…
Привезли нас на станцию Чир в лагерь военнопленных с колючей проволокой под открытым небом. Затем – в Киевскую область, город Ровно. Пленных мужчин в некоторых лагерях местные жительницы подкармливали и даже могли их выкупить, в качестве своих якобы родственников. Нас же, по их словам — «сталинских проституток» — не жаловали и бежать нам было некуда. Всюду были немцы и стриженых заключенных местное население укрывать опасалось — о6 этом, к слову, в исторических книгах тоже ничего не сказано. Потекли долгие месяцы за колючей проволокой. В феврале нас загрузили в товарные вагоны и повезли в неизвестном нам направлении. На конечной станции нас поджидали немецкие абзерки (так мы называли охранников) с овчарками. Из вагонов нас буквально выдергивали и швыряли наземь, мне в это время заехали по зубам — до звона в голове
Жуткая боль, жуткая картина… Затем под лай собак, ночью, голодных и уже изрядно измученных, нас погнали, как позже выяснилось, в концлагерь. По прибытию нас поочередно вталкивали  в окно бани. Что это была именно  баня — узнали потом. Я сразу подумала, что нас привезли в какую-то церковь. Девчата стали, предполагать, что это была ферма, так как рядом виднелись бараки, из которых вскоре стали появляться люди в полосатых платьях. Это тоже были наши: узники. Все прояснилось лишь тогда  когда и меня втолкнули в это самое окно. Здесь махом остриги на лысо, сорвали одежду  толкнули  под душ. Затем выдали полосатое платье и тканевые на деревянной подошве сабо.
С этого дня я стала узницей концлагеря Равенсбрюк  № 17560.  По имени меж собой мы общались только в бараках. Нужно сказать, что участь узников концлагеря  правдиво описывают многие исторические повести. Мне довелось это пережить наяву: утренние и вечерние поверки в любую погоду, холод бараков, баланду вместо человеческой еды, голод, потерю друзей, зуботычины абзерок…
В концлагере я работала больше в ткацком цехе. Здесь мне довелось у Своего станка однажды лицезреть рейхсфюрера  Гиммлера. В конце февраля 1945 года я была переведена в концлагерь города Берген-Бельзен. В бараках — вши, эпидемия тифа. Здесь я заболела, и лишь благодаря поддержке друзей, удалось избежать изоляции в отдельный тифозный барак, где узники оставлялись на самовыживание. Подруги выводили меня на поверки с высокой температурой в 39 —40 градусов. В таком состоянии выживать приходилось на одной баланде, да и воды вволю тоже не было. В нашем бараке был врач, мне и другим забелевшим он старался помочь, чем только мог. Друзья по несчастью старались добывать нам хоть немного воды и чутко следили за тем, чтобы нас наши охранники не застали лежачими и не доложили о болезни.
15 апреля лагерь освободили союзники. К нам в бараки они заходили в комбинезонах и масках. Больных увезли в больницу, там подлечили, откормили, выдали одежду, обувь, гигиенические средства, а потом по нашей просьбе переправили нас на территорию Красной Армии. Во избежание всяких недоразумений мы возвратились в Равенсбрюк для прохождения проверки  “Смерша”. До 31 октября 1945 года проходили проверку в ПФЛ NQ 222.Сама я в это время работала в прачечной заместителем заведующей прачечной.
После проверки всех документов нам наконец дали разрешение на выезди я вернулась в родное село Брезицк.
Дома, на родине, к пленным отношение было разным. Но я ничем была не запятнана и потому не стала бежать от своих земляков.
После войны я была награждена медалью  «За победу над Германией», юбилейными медалями, орденом Отечественной войны. Первые послевоенные годы я находилась под негласным контролем КГБ, о чем с удивлением узнала лишь в 1993 году, да и то случайно. С января 1946 года и до выхода на пенсию в 1978 году работала в Одесской районной больнице средним медицинским работником. Награждена медалью Ветеран труда”. С 1978 года живу в Омске, являюсь инвалидом войны 2-й группы. Я мама двоих детей, бабушка четырех внуков, прабабушка двух правнучек.

Татьяна Михайловна умерла 27 июля 2006 года, похоронена на кладбище г. Омска

Источник:http://forum.patriotcenter.ru/index.php?topic=59431.0